Как я провел лето

Ну славный день! Наконец-то ничо из ряда вон не случилось и можно предаться воспоминаниям о давно минувших днях.

Лето у меня было самой любимой порой года. Даже не лето, а период с мая по сентябрь. Когда с утра прохладно, но куртка еще не нужна, а днем жарко, да так, что уже и рубашка мешает. Ну, а если шорты и футболка это одежда по сезону, то ваще ж красота. В чем был дома, в том и пошел гулять.

Единственное, что неимоверно нагружало, так это то, шо с конца июня до середины августа было как-то скучно.

Большая часть благородных донов из дворовой тусни разъезжалась по селам или пионэрлагерям, а оставшиеся в меньшинстве не всегда веселили друг друга в силу возраста и разнополярных интересов.

Меня тоже пару раз пытались запихнуть в пионэрский лагерь, но результаты этого были обнять и плакать.

Чота отэто стадное время препровождение мне не зашло от слова совсем.

В лагере на море меня жутко выбешивало купание по свистку, а в лагере в лесу я еще и должен остался.

От морской жизни меня родители избавили на второй день, так шо там и вспоминать нечего. А вот в лесу пришлось оттрубить от звонка до звонка.

Все началось с того, что в первый же день лагеря кто-то придумал играть в «сифу».

Это выглядело примерно так.

Откуда-то взялась чья-то рубашка в клеточку, которая была скомкана и брошена в толпу. На кого попало, тот и «сифа». Ну и прилетает это в меня, я вместо того, чтобы бросить дальше, чота дернуло меня полезть в карман. И там внезапно обнаружилось цельных 15 советских рублей.

Пять троячек! Это вам не шо либо как. Это таки были деньги!

Я как особо одаренный долго спрашивал чья рубашка. Ответа не последовало. Хозяина рубашки не нашлось.

В результате на эти деньги отряд гудел неделю. Каждый день отправляли гонцов в самоволку с набегом на ближайшее сельпо за конфетами, сгущенкой и почему то консервами из креветки-крыля.

Я до сих пор не могу объяснить ни наличие их в сельпо, ни такое странное кулинарное предпочтение.

А в результате оказалось, что когда все довольные и уставшие прибыли в Киев на автобусах, то мальчик который жрал все это со всеми хором в три горла, вдруг вспомнил, что это его рубашка. И его бабло. Которое его родители решили струсить с моих.

Причем, я у мальчика спрашивал чья это рубашка. Мальчик морозился отчаянно, а теперь вдруг вспомнил.

Как вы понимаете, после этого моя лагерная жизнь закончилась. И слава Богу, я аж перекрестился.

Компьютера тогда у меня не было, а этих наших Интернетов и подавно, так шо с убиванием времени были напряги.

Не, можно было бы пялится в ящик, но и тут невдача спiткала украïнського школяра. Ну вернее как. Его предкам не фортануло, а ему уже в нагрузку перепало.

Мои родители где-то там в конце 80-х купили цветной телевизор. Даже не так. ЦВЕТНОЙ ТЕЛЕВИЗОР, с придыханием надо говорить.

И он гавкнул в первый же день, после того как его приперли из лавки до хаты. Холодильники советские почему-то работали как звери, а телевизоры походу не очень.

Я до сих пор помню как называлось это ведро с диодами и конденсаторами. «Электрон Ц-280Д», козэл его нюхав.

Этот телевизор ездил в гарантийный ремонт, как на работу. Стабильно раз в пару недель, а то и чаще.

Через непродолжительное время гарантия закончилась, но ломаться он не перестал. И таскания недоробла в мастерскую остановились на переходном этапе. У предков тупо закончились деньги на ремонты.

Это промежуточное состояние выражалось в том, что он работал шота там 1.5 часа и отрубался. Вернее, у него терялась картинка.

И шо было самой большой подляной, так это то, что вечером оно работало 1.5 часа, а вот днем всего минут 30 — 40. То бишь родителям после их вечной гонки «пришел с работы, готовка стирка, телевизор» этих полтора часа было аж за гланды.

А вот у меня прям засада. Зрада зрадная, если мерять новыми единицами измерения.

В конце 80-х во время каникул по ящику шли разнообразные фильмы для пионэров и подростков разной степени упоротости. Только вот мои 30 минут счастья истекали быстрее, чем одна серия разумного, доброго, вечного. А смотреть ковер под чарующие звуки телепердарач и догадываться «а шож там такое?» ну как-то оно тоже не мое.

Попробуйте шота послушать из телика без изображения. Адов пиздец Вести из дурдома — ни больше, ни меньше.

Спасало то, что у родителей была огромная библиотека.

Книгами было заставлено все с верху до низу в несколько слоев. Они их добывали в обмен на макулатуру в будке с кагбэ намекающим названием «Стимул».

Ну короче читал я запоем. Я ваще с тех пор многое делаю запоем.

Книгами я убивал скуку, сколько себя помню. Но потом приходил август, возвращались сельские понауехи, и как-то становилось не до книг.

С утра до вечера они взахлеб рассказывали про рыбалку, костры по ночам, печеную картошку, спанье в сеновале под звездами и отэтоот все.

Был такой же спорт и у моих родителей одно время. Это называлось ночевка, там как-то выезжали на автомобилях семьями, ставили палатки на берегу Киевского моря, ну и песни под гитару, пляски у костра.

Только вот к концу 80-х как-то эта лавочка свернулась. С деньгами видимо как-то стало туговато. Да и с машиной тож. Да и с мясом для шашлыков не фонтан.

Это не то шо щас, можно пойти в любой момент купить любую часть скотыняки и жарь, хоть обжарься. Тогда это прям праздник, мяса годного на шашлыки достать. И чем дальше, тем праздник становился реже и больше. Ибо то, шо может быть сожрано в один присест, можно жэ растянуть на подольше методом добавления риса в фаршированный перец или батона в котлеты.

Ну не суть.

И вот у меня от этих рассказов создавалось такое ощущение внутри, что вот друзяки дворовые живут прям полноценной жизнью, а у меня какая-то придуманная.

У них бабушки, дедушки и сельские кореша с раннего утра до поздней ночи.

А мои пращуры все в Киеве живут, так шо все мои друзья на лето — это Конан Дойль, Жюль Верн, Майн Рид, Джек Лондон, да Фенимор с Купером. Ну чуть папизже они малость подвинулись в угоду Булгакову, Бредбери и Беляеву, но все равно реальности ощущений это не добавило.

Ты, когда книгу читаешь, оно как-то в твоей голове разворачивается, ты проживаешь вместе с героями. Представляя, пытаясь восполнить пробелы предположениями и допущениями. А вот камрадов у них реальная жизнь, без выдумок и фантазий.

И тут случилось это.

Меня вывезли в село к одним из многочисленных родственников третьего колена или шо там у них. В одно из скучных лет дедушка по каким-то своим рабочим делам ехал куда-то по Украине и решил заехать на пару дней к родичам.

Давно не виделись и все такое. А тут такая вот оказия приключилась.

Сказать, что мои фантазии, помноженные, на рассказы как жэ весело в селе, разбились о суровую реальность, это не сказать ничего.

Ва-первых, это оказалось довольно таки грязным местом. Не, в хате убрано и все такое, дорожки на полу, кожаный диван па-багатому со спинкой выше моего роста и гобелен с оленями в комплекте.

Но вот мухи!

Меня учили, что мухи — это разносчики инфекции. От плакатов в школьной столовке, почему надо мыть руки перед едой, я срал кирпичами не хуже чем от Фредди Крюгера в последствии.

А там этих мух было стока, шо приходилось еду на столе накрывать полотенцем. И не спасали липкие ленты, свисающие как гирлянды через каждые пару квадратов. Потому как и на липучках этих мух было, не бум баловаться.

Зато я узнал, что такое «ляпачка». Это ветка орешника, в расщепление которой вставлена вырезанная из камеры от «Камаза» резиновая пластина размером с ладонь. Все это скручено проволокой для надежности. Этим грозным оружием ляпали мух, отсюда и название.

Вот этот зоопарк, которые располагался во дворе, там всякие куры, свиньи и корова вот это все, оно было не заасфальтировано. А была дорожка, шаг влево — шаг в право и грязюка. Не по колено, но тоже можно было навернуться, как здрасте.

Корова была достаточно стремным существом выше меня ростом, поэтому подходить к ней близко я не решился.

Почему неряшливых людей называют свиньями, я тогда так и не понял. Это были довольно чистые, розовые существа, а поросята ваще милота.

Правда запашок вот да, но то такое. В киевском зоопарке от верблюдов воняло сильнее. В детстве интенсивные запахи я как-то легче переносил.

Мне, кстати, за этих свиней сильно влетело в первый же день. Я ж все ждал, когда ж мы будет разводить костры и печь картофан. Тут, внезапно под вечер, костер таки развели прям во дворе, но запекать картошку шота не начали.

На костер между кирпичей уложили решетку из арматуры, и на нее поставили огроменный казан с меня ростом. А вот уже в него вывалили мелкий как горох картофель, ну и он там варился под крышкой. Пока он булькал, я его доставал палкой и ел.

Ну чо сказать? Было вкусно. От она — сельская разгульная жизнь!

Тока вот в последствии оказалось, что картофан этот ваще-та для свиней. А я их прям обожрал так, шо они теперь с голоду копыта отбросят. Ну или как-то так. В общем чуть поперек горла мне та картошечка не встала. Как-то даже обидно.

Затем меня позвали отведать, по их мнению, деликатеса, который называется «молоко из-под коровы».

Ну шо вам сказать? Ну такое.

Не, так ничо, от нашего из магазинного в треугольных пакетах сильно отличалось по органолептическим характеристикам.

Но вот температура его почему-то навевала печаль, потому как когда я болел, меня тож пичкали горячим молоком с медом.

Буквально через очень короткий промежуток времени оказалось, что молоко это лихо срывает клапан. Ну и я ж кинулся в хоромы в поисках гальюна.

Полдня до этого, стесняясь спросить малознакомых родственников, я успешно ходил под забор.

Но тож было малой струей. А тут шото намекало, шо так не отделаешься.

Уже не до китайских церемоний, так шо пришлось настойчиво интересоваться, а где ж тут номэра. Оказалось, что во дворе.

Номера я нашел по дивному аромату с подветренной стороны. Я когда дверь открыл, чуть прям не перехотел. Но потом одумался и захотелось еще больше.

Пока деликатес искал выход, я искал туалетную бумагу.

А ее не было. Зато был гвоздь. Ржавый. А на него нахлобучена газета. Жаль, вот название не запомнил. Газета была предварительно кем-то заботливо порвана на британский флаг.

Не, ну газета лучше, чем ничего. Но шота мне эта сельская жизнь как-то не по нутру, шоле показалась. Хотя может быть это же день первый. Ну не зашло с первого раза. Бывает.

Наступил вечер.

Собралась куча родственников, накрыли столы, ну и давай бухать.

А я страсть как любил, да и сейчас люблю застолья. И не из-за бухалова, ибо тогда я еще не пил. Есть что-то в совместном поглощении пищи этакого. То, что вырабатывает гормоны счастья. Дух веселья, когда компания душевная подбирается.

Есть что-то в песнях на разные голоса. Родственники мои развлекались песнями застольными. Чередовали грустные с веселыми, и так до самой ночи.

К пляскам они были равнодушны, а вот поспiвати — оцэ дiло!

Было весело, до тех пор пока меня не уговорили попробовать еще один деликатес.

«Сальтисон» он у них назывался.

Кстати много созвучных слов ща в Испании наблюдаю. Лук — читается как цибуля, с легкими допущениями. Сальчича — это колбаса местная. Бандера по-нашему, по-испански это флаг, шо кагбэ намекает.

Сальтисон этот представлял из себя странное сочетание сала с салом и между еще двух кусков сала. И должен был употребляться непосредственно с хреном.

Это я щас табасско наворачиваю литрами и не морщусь от васаби, а тогда эта нямочка оставила прям неизгладимый след как на мне, так и во мне.

В общем первый день сельской жизни завершился и на неудобных 100500 подушках и кровати, в которую проваливаешься как в сугроб. Я забылся коротким сном перед главным событием всей поездки.

Завтра предстояло идти на рыбалку. Ну вот это точняк будет событие!

С каким упоением я слушал о нем, открыв рот, и реагируя чуть подрагивающей челюстью на размеры выловленных рыбей.

Точняк должно случится самое лучшее, что только может быть этим летом. К гадалке не ходи.

Тока я за это расскажу в следующий раз, потому как уже и так многа букав.