Прошлая жизнь

Шеф! Два счетчика!

Есть у меня друг. Лучший друг. Мы с ним со школы дружим. Дружба — это одна из тех штукенций, которые я стараюсь бережно хранить и лелеять. Потому как с возрастом друзей становится сильно меньше, а знакомых сильно больше. Ну и собственно в конце 90-х, когда мы еще были молоды и безбороды, была у него машина.

Ну не то, чтобы он был алигарх какой. Совсем нет. Все как всегда. Его папенька служил государству верой и правдой, но в то время воровать все, что к полу не приколочено было как-то не в почете. А вот старая советская поговорка «Упри с завода каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!» претворялась в жизнь очень ударными темпами.

В общем, досталась папеньке какими-то мутняками служебная «Таврия» с красивыми номерами какой-то там из государевых служб. Тогда на (в) Украине было модно присваивать определенные серии госномеров служебным автомобилям. Так гаишникам было проще ориентироваться в том, кому честь отдавать, а от кого отворачиваться.

К машине прилагалась жменя пропечатанных путевых листов, ну и мой друг в качестве водителя. Он аккурат не так давно получил права, и у него чесались руки, а у папеньки была потребность в водителе, поскольку корпоративы, пьянки и отэтовсе. На то время еще было не принято бухим в сиську из-за руля вываливаться и корочками размахивать. Чтили люди правила.

И у нас с этой «Таврией» прям приключения за приключениями.

Мы случайно едва не подрезали президентский кортеж, выруливая от дворца культуры «Украина», потому что гаишник нас на автомате пропустил, но доблестная служба охраны упала на капот высырая тонну кирпичей и натурально грудью защитила Данилыча от украинского автопрома.

Но больше всех мне запомнился другой пердимонокль.

Дело было так.

Зима. Дубарь. Зуб на зуб не попадает. Вчера и сегодня снег, а убирать его в Киеве уже тогда было плохой приметой. Ну и стою я по щиколотку в месиве из снега, песка и соли, мне в морду метет шота холодное и мерзкое, а моя задача дождаться «Таврию», в салоне которой тепло и уютно.

А «Таврюха» эта трижды клятая все не едет. Пробки. Вечер, все валят с работы. Почти как у Блока получилось.

Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет.

Я и с места отлучиться не могу. У меня только пейджер, позвонить не с чего. Договорились встретиться, значит надо ждать. Ноги мерзнут из-за того, что ботинки насосались воды. Машины то тянутся, то пришпоривают, потому как в 50 метрах светофор.

Картина маслом.

И тут наконец-то рядом со мной останавливается долгожданное детище АвтоЗАЗа.

О, славный день, вернее вечер! Дождались!

Я открываю дверь, попутно набрав в легкие побольше воздуха, чтобы хватило на всю тираду, которая должна была в красках описать мои мироощущения от погоды, пробок, времени года, и действий киевской городской райадминистрации в борьбе со стихией.

Пламенная речь оборвалась в зародыше.

В свете тусклой лампочки на меня смотрело охуевшее удивленное лицо какого-то левого человека, который просто случайно остановился пассажирской дверью напротив меня в светофорной тянучке.

Он смотрит на меня, я смотрю на него и хлопаю глазами. Надо шота делать, я выгляжу странно. И тут, как всегда, мне в голову приходит хитрый план.

Это была основная дорога на киевское гетто под названием Троещина. А Троещина — это такой райончег, шо не передать словами. «Жизнь дала трещину. Переехал на Троещину» — это прям лучшее описание бытия и альтернативной реальности, главенствующей там. И в то время туда добраться дешевле, чем за 10 гривен ну никак. То бишь вообще без вариантов. И то, за червонец надо было постоять минут двадцать, ловя с дороги бомбилу. Всех этих ваших «Уберов» и «Уклонов» и в помине не было. Вышел на дорогу, поднял руку, кто-то да и остановится.

Я, в надежде на то, что мужчина сольется, гордо заявляю: «Троещина! Две гривны.» И уже был готов хлопнуть дверью, предчувствуя отказ, но тут внезапно водитель капсулы смерти отвечает: «Садись, поехали!»

Ситуация повторяется. Я смотрю на него, он на меня.

Скоро загорится зеленый свет и надо шота решать. «Нет. Не поеду», — сказал я и прикрыл дверь. Вспыхнул разрешающий сигнал светофора, сзади забибикали, и «Таврия» умчалась в вечернюю мглу, отсвечивая одним работающим габаритом.

Уже сколько лет прошло, а мне все неудобно. Человек сжалился надо мной, мерзнущим и мокрым, а я вот так вот с ним. Добрый человечище! Если ты это прочтешь, не обижайся. Я просто неадекватно оцениваю окружающую действительность.

А друг мой приехал. Буквально минуты через три. До сих пор мне это вспоминает.

Ну это ведь хорошо, когда есть друзьям, что вспомнить! Жаль, что иногда нечего детям рассказать…

Это он только с виду упитанный. А ваще от голода пухнет.


А еще котик ест крипту. И морда у него не треснет.
Tags

Related Articles

Close
Close