Менеджер по клиннингу Саша.

Саша у нас работала с самого начала и проработала дольше всех. Можно даже сказать, что Саша это (С) — стабильность.

Это была милая, тихая, незлобная женщина где-то там предпенсионного возраста. Она работала не по призванию, а по нужде. На пенсию ей было еще рано, да и пенсия ей светила, что-то типа 250 евро, не фонтан, в общем.

Саша пришла к нам из подвальчика дядюшки Ляо. Там она, так же как и у нас трудилась на должности менеджера по клиннингу. Она бы и продолжала бы там работать, но китайский повар не жалея, отсыпал щедрою рукою белый порошочек ака вкусовую добавку «нямочка-объедение». А поскольку, зачерпывая из емкости и просто добавляя пригоршней во все блюда, готовящиеся на плите, достаточно трудно соблюсти дозировку, у Саши развилась аллергия. Натурально слезились глаза и отэтоот все — сопли, чхания, полный комплект.

Возможно, ее бы и не так торкало, если бы на кухне подвальчика дядюшки Ляо была вентиляция, но там в этом качестве работала открытая форточка. Да и если бы круг задач менеджера по клиннингу ограничивался мытьем посуды и полов, тоже вероятно бы было полегче. Однако же там ей приходилось еще и салаты нарезать, ну в общем спасибо Дядюшке Ляо за такого ценного сотрудника.

Ценного, потому что герои на работе не нужны. Нужны те, кто просто выполняют свою функцию. И с этим она справлялось отменно полтора года, последние шесть месяцев из которых, она не оставляла надежду на карьерный рост. Правда, все попытки сапгрейдиться с должности менеджера по клиннингу, то в помощники повара, то в лепщики вареников потерпели фиаско. Для нее это было как-то сильно сложнее, чем мыть посуду. А после перехода на вечерний режим работы посудомойка в нашем колхозе стала работать меньше председателя. Мы открывались к 17:00, а первые Авгиевы конюшни с посудой нужно было разгребать дета к 19:00, так что появляясь на работе к 18:30, а уходя к 22:00 было очень таки неплохо работать именно посудомойкой. Все остальные вджобывали сильно больше.

Вот так вот она работала, работала, а потом поломалась. Это не удивительно в ее возрасте, ибо мы все не становимся лучше с течением времени. А вот процесс исцеления, он прям достоин отдельного описания.

У нее схватило спину. То ли грыжа, то ли протрузия. И кто-то ей посоветовал упасть со стола. Я когда это в первый раз услышал, сильно удивился, просто представив этот процесс. И шо вы думаете? Она таки с него упала. Залезла на стол и упала вниз. Ее не было пару дней. Потом организм все-таки переборол этот замечательный способ лечения, вернее его последствия, и она вновь предстала на работе. Но ненадолго. Потому как дошла таки до больнички, где бодрые эскулапы начали ставить на ней нечеловеческие эксперименты.

Они прописали ей адовы уколы, от которых спину вроде как попустило. Но начало штормить давление. Причем так, не па-детски, потому как выглядела она не очень. Она опять пошла к лепилам в белых халатах и те ей прописали волшебные таблетки, от которых ее ваще начало штырить, пока не порвало в лоскуты и долго елозило по полу.

Результатом этого всего стало путешествие в санаторий. Аккурат в межсезонье, когда у санаториев падала коммерческая загрузка, видимо для того, чтобы они не завернулись , к ним на реабилитацию направляли различного рода больных, оплачивая им путевки из бюджета по медицинской страховке. И больным пруха и санаториям работа.

Вот с этого санатория все и началось.

Видимо там ей в голову пришла мысль, что работать должен трактор, потому что он железный. После выхода на работу эта мысль окрепла и она, прям опосля первого рабочего дня, отправилась прямиком к докторишкам, с очередной жалобой на все сразу и спину. Ну кагбе протрузии или грыжи это такой подарок, с которым нужно учится жить ибо вылечить его консервативными методами маловероятно, то ожидаемо ушла Саша на больничный. Это было в мае.

Пять месяцев она не была на работе ни дня. Она проходила лечение на своей новой даче, которая досталась ей по наследству от кого-то там из преставившихся родственников. Все было хорошо в этом процессе. Свежий воздух, зарплата, которую какой-то непродолжительный период платили мы, а затем заботливое государство, потому как она проработала больше года официально. Птички поют, помидоры колосятся, тепло — шик, блеск, красота. Только вот каждые три недели нужно было ездить в город на осмотр для продления больничного. И это ее бесило, но приходилось мириться с таким вот досадным пустячком.

А потом пришел октябрь. Как всегда внезапно, зарядили дожди, температура упала ниже плинтуса и начали приходить счета за отопление. Они с мужем жили в доме старой постройки, который еще не прошел реновацию, и его теплоэффективность сравнима с незастекленным балконом. Короче говоря, счета за зимний период могли колебаться от 120 до 300 евро в месяц, шо кагбе неиллюзорно намекало на то, что хорошо бы выйти и поработать. Да и на даче в дожди как-то уныло.

И она вышла. Сразу спину отпустило или просто так совпало, но вновь откуда-то появились силы и желание работать. Но мы уже научились обходиться без нее, поэтому расставание стало неминуемым. Уволилась Саша за пару дней и без скандала. Она вернулась в подвальчик Дядюшки Ляо и даже вроде как на повышение. Или выторговала себе какие-то преференции, я не вникал уже в эту часть истории.

Глядя на нее, я отчетливо понимаю, что если я ничего не придумаю в самое ближайшее время, то меня ждет та же участь. Не падение со стола. Нет. Хотя это не точно. Но вот эта жизнь, даже не жизнь, а существование по необходимости. Потому как мою старость украли еще раньше, чем детство у Гретты Тумберг. Но пока, что мои коммерческие способности кагбе неиллюзорно намекают, шо конец немнога предсказуем…