Закрываемся.

С понедельника забив работать с самого утра и написав на досточке, что обедов «не было, нет и не будет», я вознамерился скорректировать общий курс, да и меню под новые веяния.

Только сбыться моим планам не было суждено. Мало того, лучше не стало ниразу. Ва-первых, как внезапно выяснилось эту досточку не читали чуть более чем все. То бишь они сначала заходили, садились, требовали быстренько дневной обед, а получали ответ от официанта, что дневные обеды мы не подаем. Потом следовала серия препирательств, крики «Доколе?!?!?!», обещания «больше ни ногой в вашу мерзкую тошниловку», и угрозы привести сюда завтра журналистов. А пока несите борщ, да побыстрее.

И опять все по кругу. Испачканный текстиль, уставший персонал кот наплакал в кассе, и абсолютный ноль чаевых. И сука, шо характерно, не все, но абсолютное большинство назавтра возвращалось и опять вопли «Доколе!?!?!?» угрозы, как будто они с утра перегрузились, а вчерашние файлы не сохранились.

«Ладно», — не сдавался я. Должно быть они просто не замечают досточку, а потом времени на обед остается безумно мало, для поиска других вариантов. И развернул досточку так, чтобы нельзя было пройти мимо и не упереться в нее. Стало еще хуже! Теперь в добавок к вопрошающим «Доколе?!?!?!» добавились те, кто пришли по досточке. Они усаживались за стол, требовали меню, собирали челюсть с пола, и присоединялись в дружном порыве к крикам «Че так дорого?!?!?!?!» Намеки на то, что на досточке все подробно написано и вроде кагбе без ошибок разбивались о «А мы думали это такая реклама. А на самом деле все наоборот.» Эти плодились ваще с бешеной скоростью, поскольку фоткали досточку и с гневной надписью заливали ее прямо на Фейсбук.

Узнаваемость марки крепко повысилась. Тока на выручке это никак не сказалось. За окном шел дождь и толпы желающих узнать «да шож там такое?!?!?!». В зале было грязно, в кассе пусто. Я надеялся, что до конца недели все само собой рассосется. Не рассосалось. В пятницу нарисовалась еще одна альтернативно одаренная. Я подозреваю, что вероятно, когда она ехала на автомобиле, грузовик, который перевозил рельсы резко затормозил. И рельса соскользнула и не повредив мозг застряла у этой бедолаги в башне. А хирурги, побоявшись ее трогать просто отпилили спереди и сзади, и так и оставили. Другого объяснения этому диалогу у меня нет.

Она вломилась около полудня и завелась в крик с пол-оборота. Состоялся примерно такой диалог:

«Почему вы перестали подавать дневные обеды?», — с пеной у рта верещала тетя.

«Да мы их и не подавали никогда, это была акция со скидками, но она уже завершилась», — тихо, как с душевно больным попыталась загасить ситуацию мой компаньон.

«Вы не имеет права! Вы обязаны снизить цены! Это обман! И очень дорого! Я буду жаловаться! Я сюда приведу журналистов!», — продолжала верещать тетенька.

Если бы я не наблюдал за этих диалогом, а только слушал его, мне бы представлялся какой-нибудь садист, который вырывает несчастной ногти окровавленными кусачками, заставляя орать этот текст нечеловеческим голосом. Ну или как-то так.

«Мы частное заведение, и имеем полное право устанавливать и отменять скидки и акции по нашему усмотрению. Для нас такой уровень цен не приемлем. Однако вы можете выбрать себе любое заведение по вкусу и кошельку. Вот например хотя бы в 200-х метрах от нашего. Там подают обеды по 3.5», — продолжила моя компаньон, в попытке достучатся до зачатков разума тетеньки. Однако ее слова лишь резонировали от обрезка рельса и эхом раскатывались по пустой башне.

«Меня от их еды тошнит и изжога! И она мерзкая на вкус. А от вашей изжоги нет и тут вкусно! Вы обязаны снизить цены. Я вас заставлю. Я буду жаловаться», — не переставала орать тетя, натурально распугивая людей в зале.

«Ну? Вы не находите зависимости? Дешево, но не вкусно и с изжогой. И дорого, но вкусно и без последствий. Вас ничего не смущает?», — зачем-то сказала моя компаньон уже очевидно закипая. И тут же пожалела.

«Если надо, я дойду до самого верха! Вы за все ответите! Вы наживаетесь, пользуясь случаем!», — продолжилось в том же духе.

Основательно выкричавшись, тетя отправилась под дождь, вероятно начав свой путь «до самого верха.»

Если бы это были единичные случаи, можно было бы на них не реагировать. Ну бывает. Но на деле это было настолько часто, что начинало натурально пугать. Когда люди на вид лет сорока — пятидесяти, руководствуясь логикой десятилетнего ребенка, пытаются шота тебе доказать.

Это все совпало по времени с другой вылезшей проблемой. Был уже глубокий октябрь, и где-то наверху в небесной Канцелярии рубильник, отвечающий за дождь, вероятно сломался. Его заклинили ржавой отверткой в положении «Вкл», и все забыли про него. Отвертка мешала ему выключиться автоматически, и дождь шел без вынимачки. А помещение у нас было не огроменных размеров и не предполагало отдельного гардероба. Но сразу при входе стояла вешалка и корзинка для мокрых зонтов. Такая же вешалка стояла и в противоположном конце зала. Только стояли они там для мебели. Ими вообще никто не пользовался. То ли у каждого посетителя на кармане лежало 15 000 евро, то ли флешка с секретными документами, короче оставлять верхнюю одежду в поле видимости, они не хотели ни в какую. Да что там оставлять! Большая часть вообще ели в наглухо застегнутых куртках. Если выкрутить регулятор температуры подаваемого в зал воздуха до 45 градусов, то куртки расстегивали. Но не снимали. При том, что персонал обливался потом в футболках.

Какой-то дремучий колхоз. Хорошо хоть грязь с сапогов дождем смывает не у меня в зале. Но вечером же, все было нормально ! Не со всеми и не всегда, но в общем намного адекватней.

Прикинув шо к чему, я решил закрыть наш уютненький ресторанчик и возобновить ремонт. Нужно было решить проблему гардероба, ибо это была только осень, а зимой будет еще веселее, нужно было уменьшить количество столиков, с одной стороны добавив уюта, а с другой что-бы с помощью новой палочки-выручалочки, а именно таблички «Зарезервировано» управлять потоком клиентов. Так же я сильно надеялся, что поедатели дневных обедов за неделю трансплюкируются куда-нибудь в другое место, и ко всему прочему я лелеял хитрый план умножить цену борща на два. Но никому о последнем не говорил, чтобы не собирать поломанными пальцами выбитые зубы.

И нада сказать, шо я имел все шансы. Кирпичи так и не продавались, последний мешок денег жил только в воспоминаниях, о самоокупаемости речь пока не шла, и неделя простоя и ремонт очень весело нарисовали очередную дыру в бюджете. Если бы я еще заикнулся бы о повышении цены на борщ до маразматических 4 евро, то случился бы форменный гранд-шкандаль с избиением меня.

Проапдейтив жалобные книги, мы закрылись на неделю, и пошли искать деньги. Слабоумие и отвага — вот наш девиз!