Дети понедельника.

Каждый понедельник начинался одинаково. Несмотря на то, как заканчивалось воскресенье, утром в понедельник я в гордом одиночестве готовил зал к новому дню.

Рутина включала в себя целый набор определенных действий, которые очень скоро превратились в некий ритуал.

В первую очередь нужно было завести часы с кукушкой. Если в воскресенье мы закрывались рано или же просто забывали перед уходом подтянуть гирю в виде шишки под самый верх, с утра меня ждал веселый квест по извлечению колечка от цепочки с гирей из аналов кукушкиного домика. В этом нелегком деле здорово выручал хирургический зажим.

Затем сливалось пиво, по стакану 0.33 из каждого крана, мылся капельник, дезинфицировались носики пивных кранов с помощью спиртового раствора, и все собиралось обратно до кучи.

Далее включалась кофе-машина, проверялся капучинатор на предмет чистоты, а уж затем, завершающим этапом снимались стулья со столов, которые были подняты с вечера для лучшего доступа в в подстольное пространство в процессе уборки и мытья полов в зале. Замена наперонов и набивание свиней солью и перцем было перенесено на вечер, по причине того, что открыться нужно ко времени, обозначенному во всех этих ваших интернетах и на входной двери, а делаю это я в гордом одиночестве, и у меня не семь рук еще и свиньям во внутрь заглядывать. Хотя странно, согласно теории эволюции давно уже должны были отрасти.

Далее поправлялись рекламные флаеры, включался телевизор, подымались роллеты, и включалась музыкальная система.

И вот после того, как электродвигатель вентиляции кашляя и проклиная тот день, когда он родился на фабрике где-нибудь посреди Китая, заглатывал последние ламели, наш уютненький ресторанчик был готов сеять зерна любви и доброты, и ослеплять голодных путников лучами гостеприимства.

И , каждый, каждый понедельник повторялась аномалия в дальнейшем получившая название «Дети понедельника».

Все выглядело так. Открывалась дверь, и в нее заходил человек. Изредка их было двое. И никогда трое или больше. Как смог заметить внимательный читатель, 8 месяцев в году на вверенной нам территории большую часть времени шел снег или дождь, вызывая неиллюзорное желание войти в запой или в забой. И вот этот человек или два с видом, напоминающим смесь эмоций крестьянина, попавшего в Лувр и подростка в пубертатном возрасте начинал или начинали свой карнавал.

Карнавал включал в себя обязательный обход всего периметра, старательно, с чувством и расстановкой пачкая обувью сверкающий чистотой пол. Далее следовало внимательное изучение всяких украшательств, коими обильно увешены стены и уставлены полки, а уж опосля звучал один и тот же вопрос: «А что у вас здесь?»

Вопрос в последствии оказался не требующим ответа по причине абсолютной неадекватности вопрошающих. Несмотря на то, что эти люди были всегда разные, разного пола и возраста, вопрос они задавали один и тот же. Первые раз пять я отвечал, что у нас здесь «уютненький ресторанчик». Тут же эхом вторилось слово «ресторанчик», и человек продолжал обход по кругу, пока не оказывался у входной двери, через которую он решительно и немедленно покидал наше заведение.

После пяти понедельников я начал шота подозревать. Исследуя ситуацию я пытался менять ответ, стараясь изменить алгоритм реакции. Однако это оказалось неэффективным. Я пробовал отвечать, что у нас тут аптека, книжный магазин, скобяная лавка, гастроном, палата №6, швейная мастерская, колбасный цех, в попытках хоть как-то повлиять на дальнейший порядок действий. Однако все тщетно. Эхом повторялось последнее слово в моем ответе, и карнавал продолжался с неотвратимостью прихода рассвета или заката.

Вся пикантность этой ситуации была в том, что она повторялась каждый понедельник, раз за разом, но больше не возникала ни в какой другой день. Это казалось странным и раздражало необходимостью мытья полов. Я начинал ненавидеть дождливые понедельники. Хотя сами понедельники отдельно, а дожди отдельно не вызывали у меня таких бурных эмоций. Чего не скажешь за снег, который я люто бешено ненавижу, хотя благодарен ему всей душой за то место, где сейчас обитаю.

Конечно, можно было бы устроить малиновый Джихад персоналу, чтобы они являлись на работу вовремя и водрузить это знамя в их руки, но была одна загвоздка. Согласно трудовому кодексу этих разгильдяев нельзя наказывать рублем. Сиречь мотивировать материально. Все, что оговорено в контракте на работу я, как руководитель, обязан выплачивать в полном объеме и в оговоренные сроки, даже если эти неосторожные инвалиды умственного труда уничтожат физически что-нибудь очень ценное, не говоря уже о каких-то там опозданиях или исполнениях служебных обязанностей.

Узнали мы об этой несомненно отличнейшей особенности, которая способствует найму персонала, когда ознакомились с работой Биржи Труда. Биржа Труда присылала человека мониторя вакансии в этих ваших интернетах. Человек являлся на работу и с порога выкатывал что-то типа: «подпишите мне бумагу, что я вам не подхожу, а иначе я вам что-то ценное поломаю».

На вопрос к Бирже: «Что это было?» они отморозились, долго возмущались о том, что оборудование надо страховать, но подсылать соискателей на закрытие вакантных должностей перестали.

А схема проста, как угол дома. Отработав где-то месяц или два, подобное существо вызывало непреодолимое желание его уволить. После удовлетворения которого, оно шло и становилось на биржу, как безработное и лишенное всяческих средств к существованию. Там ему платили пособие, а параллельно отправляли на работу к разным бедолагам. Существо приносило справку, шо оно не подходит и продолжало доить фонд социальной защиты. До тех пор, пока выплаты не прекращались по истечению срока давности. После этого алгоритм повторялся. Это вне всякого сомнения подстегивает бизнес-климат и приток инвестиций.

Единственным рычагом давления оставались чаевые, которые делились поровну между официантами и посудомойкой. Но как мотивирующее средство, они были так себе. Попервой чаевых было, как кот наплакал. И эти копейки просто никак не рассматривались в роли чего-то существенного, чем можно покарать.

Но и впоследствии, после того как их стало больше, как-то ни 10, ни 20 евро вообще не влияли на скорость. Хотя это, на секундочку, лишних 100 — 300 евро к зарплате. Из-за того, что они тупо спускались в тот же вечер, они не считались чем то значительным. Психологически значимой суммой был полтинник, но поток чаевых не был настолько стабильным день ото дня, чтобы этим можно было хоть как-то влиять на ситуацию.

Так что, каждый понедельник начинался одинаково. До тех пор пока мы не перестали работать по утрам.