Нумизматы.
Клиенты из Германии обычно не доставляли никаких особых проблем. Ну за исключением того, что когда я слышу немецкую речь, меня тянет уйти в партизаны. Наверное, память поколений где-то там сбоит.
Если верить всяким контуженым тротилом на рыбалке вятровичам, то в те годы, когда Украина боролась с одними оккупантами, пытаясь задружиться с другими оккупантами, одну из моих бабушек чуть не расстреляли на Батыевой Горе в Киеве, где она жила будучи ребенком. Просто так, за то, что рыжая. А вторую отправили отдыхать в чудный санаторий, на добрую память о котором у нее осталась татуха с порядковым номером. Добрые оккупанты — они такие, несли свет везде, до чего смогли дотянуться. Татуировки бесплатно вот делали.
Конечно же, это не имеет отношения ко всем людям, разговаривающим на немецком языке. У тех, конкретных преступлений есть свои конкретные исполнители, а у меня это, вероятно, от очень развитого воображения, ну или от того, что мне не нравится на слух немецкий язык. Когда на нем разговаривают, мне все время кажется, что сейчас должны залаять овчарки.
Еще, что могу отметить про гостей из Германии, так это то, что они предпочитают только пшеничный белый хлеб. Не черный, не из муки грубого помола, не с отрубями, а именно белый хлеб из муки высшего сорта, даже к салу, как это странно не звучит. Официанты, когда подавали хлебную корзинку, учитывали эту особенность. И почти всегда единственный кусочек черного хлеба возвращался нетронутым, тогда как остальной съедали под чистую.
Как правило, наша кухня больше заходила людям от 30 лет и старше. Молодые потребители хомячей жратвы, то бишь той, которую едят держа в руках как хомячки, у нас встречались редко. А вот пенсионеры 60-ти лет плюс, вообще приходили в дикий восторг от моей стряпни. Только вот они об это рассказывали словами лично, а с отзывами по жалобным книгам была как-то напряжёнка. Не дружили он с отзывами от слова совсем. Если так прикинуть, то моя компаньон найдется на фотографиях в фотоальбомах пенсионеров всех континентов. Такая вот у людей в возрасте особенность. Они хотели оставить память о вечере, проведенном у нас, поэтому фотографировались с ней на фоне интерьера. Некоторые это делали на пленочную камеру. Одни даже на поляроид с моментальной фотографией.
Но вот одни немецкие пенсионеры оставили неизгладимое впечатление о себе.
Сначала все было хорошо и ничто не указывало на предстоящий цирк с конями. Люди пришли, неспешно отобедали, им все дико понравилось. Поговорили, пообщались, ну и все плавно перетекало от десерта к прощанию.
И тут внезапно при расчете, они достали крупную купюру, я не помню достоинства или 100 или 200 евро, как-то так. И попросили сдачу мелочью. Ну как-бе люди просят, надо уважить. А у нас с этой мелочью вечно была головная боль. Ее никогда не бывало в меру. Ее либо очень много и она вываливается из кассы при открытии, или же ее нет совсем, и приходится в соседнем банке разменивать купюры на монеты, сдабривая этот процесс кусочком пирога, поскольку банк тоже не сильно горел желанием ее менять.
Ну принесли им натурально тарелку мелочи с горой. Выгребли все, оставив по паре монет разного номинала. А дальше началась феерия. Они вывалили все монетки на стол и начали увлеченно их сортировать. Отсортировав по номиналу, они приступили к процессу детального изучения аверса и реверса монет. Я так предполагаю, что они искали редкие евромонеты, которые стоят больше своего номинала.
Это все длилось больше часа. Отобрав все что они сочли ценным, они откланялись, оставив на чай гору мелочи. Красной мелочи. Сиречь монетки номиналом 1, 2 и 5 центов. И их, монеток этих, было реально половина тарелки.
Официанты тут же предприняли попытку обменять эту мелочевку в кассе, но это было пресечено на корню.
В этот вечер, зеленый и холодный, кто-то уходил домой с карманами полными монет и пожеланиями процветания и счастья тем, кто им оставил все это.
Не, ну а чо? Вы хотели бабок полные карманы? Получите и распишитесь. Вы че хотели, то и получили. Желать надо разумнее. Вдумчивее, шоле…
